Из Интернета-Антон Суриков
ПРИЧИНОЙ ГЕНОЦИДА ЧЕРКЕСОВ В 19
ВЕКЕ СТАЛИ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ПРИВЕДШИЕ К ВОЙНЕ МЕЖДУ
НИМИ И ЦАРСКОЙ РОССИЕЙ
Во время и по окончании Русско-кавказской войны 19 века в
западной части Кавказа произошла большая человеческая трагедия
геноцид коренного населения этих мест - адыгов (черкесов). В результате
геноцида большая часть адыгов была физически уничтожена. Те же, кто
выжил, были в большинстве своем депортированы в Османскую Империю, а
остальные - выселены в прикубанские болота.
Сегодня адыгская общественность ставит вопрос о том,
чтобы мировое сообщество и органы власти Российской Федерации дали
официальную оценку событиям того времени, и приняли решения,
направленные на преодоление их последствий.
Такая постановка встречает неоднозначную реакцию в
русских националистических кругах, в силу чего диалога сторон не
получается. Между тем, отсутствие взаимопонимания, особенно
применительно к вопросу национальных отношений и исторической памяти
народов, как показывает практика, чревато конфликтами и новыми
человеческими трагедиями.
Понимая это, отдельные представители российской
интеллигенции начали проявлять повышенный интерес к событиям на западе
Кавказа в 19 веке, пытаясь дать им объективную оценку. Одна из таких
работ, опубликованная в питерском журнале «Звезда», принадлежит перу
Якова Гордина. Ниже она предлагается вниманию читателей.(из
интернета)
Антон Суриков, политический обозреватель ФОРУМа.мс
Черкесия - «Кавказская Атлантида»
И с этим злом, веками освященным,
Ужасным, тело свыклося мое;
А из него от солнечного жара
Сочатся капли крови постоянно
И на скалы Кавказа упадают.
Эсхил1
В декабре 2006 года по приглашению члена Совета Федерации
от республики Адыгея Вячеслава Николаевича Шверикаса я оказался в
Майкопе, столице республики. То, что я пишу, - не журналистский очерк, и
поэтому я не буду рассказывать о подробностях моего пребывания в
Адыгее, где было много замечательного, а остановлюсь на том лишь,
что имеет прямое отношение к судьбе «Кавказской Атлантиды».
На следующий день по приезде мы вместе с Вячеславом
Николаевичем и двумя его помощниками Айдамиром и Муратом встретились
с активистами общественной организации «Черкесский конгресс»,
организации умеренной, но упорной в достижении своих целей. А главная
цель - добиться от федеральной власти признания геноцида черкесского
народа в XIX веке.
В газете, издаваемой «Конгрессом», в январе 2007 года
появилась запись нашего разговора. Как всякий текст, снятый с
магнитофона, она, конечно, несколько условна, но основное содержание
разговора передает совершенно точно. Чтобы не пересказывать эту
важную беседу словами, привожу эту запись.
Яков Гордин: Мне хотелось бы
сегодня больше слушать, чем говорить. Помимо истории, мне важно и
интересно знать о том, что сегодня происходит на Кавказе, как
говорится, из первых рук. Поэтому я очень благодарен тем, кто
устроил мой приезд в Адыгею.
Мурат Берзегов: Ваш приезд для нас
тоже очень важен. Мы знаем вас как специалиста в истории Кавказа,
что сегодня, к сожалению, большая редкость. Освещение
русско-кавказской войны в исследованиях большинства так называемых
ученых представляет собой помесь сказок, научной фантастики и
подтасовки фактов. То же касается и интерпретации сегодняшних
событий на Кавказе. На адыгской земле ставятся памятники генералам,
уничтожавшим наш народ, например генералу Зассу, который
коллекционировал головы черкесов. Адыги разделены на своей
исторической территории и проживают в пяти субъектах, за рубежом
адыгская диаспора насчитывает около четырех миллионов человек,
проживающих в пятидесяти странах. Это не соответствует ни российским
законам, ни международному праву. Мы ищем решение этой проблемы:
как предотвратить ассимиляцию черкесов в странах проживания,
объединить этнос на исторической территории. Многие аналитики
преподносят это как намерение черкесов, воссоединившись, выйти из
состава России. Что не соответствует истине. Но мы не в состоянии
заглушить эти голоса. Иногда читаем в уважаемых российских изданиях,
что черкесы, кабардинцы и адыги - это, оказывается, разные народы.
Таким «аналитикам» очень трудно что-либо объяснить.
Сегодня к решению черкесской проблемы подключается
молодое поколение. В каждой стране подходы к этому вопросу разные.
Например, в Турции, которая стремится в Европейский союз, сняли запрет с
изучения черкесского языка. События тринадцатого октября две тысячи
пятого в Нальчике2 - тоже форма решения назревшей проблемы. Но мы
считаем, что этот путь губителен для адыгов. Черкесский конгресс
выбрал правовой путь - признание геноцида черкесов со стороны
Российского государства в девятнадцатом веке. Мы действуем в рамках
российского и международного законодательства, понимая, что это
займет больше времени, и не требуем немедленного решения вопроса. Мы
готовы работать в этом направлении и ждать... лишь бы был
результат.
Россия должна понять, что Кавказ - единый организм. К
примеру, нельзя решать абхазский вопрос в отрыве от черкесского. Это
ошибочный подход. Проявляя интерес и предлагая помощь в решении
абхазского вопроса, Россия демонстративно игнорирует черкесов. Мы
отправляли обращение о признании геноцида в Госдуму России. Нам пришел
весьма странный ответ. Мы задавали вопрос о геноциде девятнадцатого
века, нам отвечают, что в списке репрессированных в советское время
народов черкесов нет. Обратились к Президенту России В. Путину.
Ответа не последовало. После этого, в октябре две тысячи шестого
года, двадцать черкесских организаций девяти стран мира обратились в
Европарламент. Многие стали упрекать нас в том, что мы не были
достаточно настойчивы в решении вопроса внутри России. Мы направили
повторное обращение Президенту России.
Яков Гордин: Под геноцидом вы имеете в виду физическое уничтожение в ходе военных действий или депортацию адыгов с Кавказа?
Мурат Берзегов: Международное право
подразумевает под геноцидом и физическое уничтожение, и
насильственную депортацию, и создание условий, при которых в ходе
депортации произошла массовая гибель мирного населения. Черкесы -
коренной народ Кавказа и имеют полное право жить на своей
исторической родине. Мы хотим, чтобы этот вопрос решила Россия.
Черкесы имели много возможностей создать свое государство, в
Иордании например, в Турции... Если допустить, что сюда вернется миллион
черкесов, то свои амбиции они не смогут реализовать в Черкесии, им
нужна Россия. А России нужен черкесский потенциал. Мы никак не можем
донести, что цели создания самостоятельного государства Черкесия
нет.
В изгнании находится около четырех миллионов черкесов.
Это по меньшей мере странно сочетается с демократическим курсом,
провозглашенным Россией.
Яков Гордин: Как вы территориально представляете себе возвращение черкесов
Мурат Берзегов: Черкесы могут
вернуться на ту территорию, которую покинули их предки. Если бы нас
на Кавказе было три миллиона, нам бы не грозило исчезновение и
ассимиляция и, как следствие, нас в меньшей степени интересовал бы
вопрос статуса.
Яков Гордин: А диаспора готова вернуться на историческую родину?
Мурат Берзегов: Не вся, конечно. По
нашим данным, этническими адыгами себя осознают около четырех
миллионов, это и адыги от смешанных браков, владеющие и не владеющие
родным языком, и т. д. Самая многочисленная диаспора проживает в
Турции - почти три миллиона человек в девятистах населенных пунктах.
Семьдесят процентов из них живут на плохих землях и с радостью
вернутся, если Россия обеспечит обустройство и российское
гражданство. На таких условиях, по нашим подсчетам, вернуться готовы
восемьдесят процентов адыгов. Конечно, те, кто хорошо устроен, имеет
бизнес на территории зарубежного государства (это около двух
процентов), навряд ли захотят все бросить, но они готовы помочь в
переселении другим.
Яков Гордин: На какую конкретно территорию они будут возвращаться?
Мурат Берзегов: Шапсугов в степь,
конечно, не поселишь. Их традиционные места проживания -
высокогорье, побережье. Они и в Турции живут в сходных климатических
условиях. По возвращении они могли бы жить на своей исконной земле,
в нынешнем Краснодарском крае. Там же заселена только узкая полоса
вдоль побережья, а шапсуги до выселения жили не только на побережье,
но и в горах.
В период русско-кавказской войны вдоль реки Курджипс были
уничтожены сто пятьдесят аулов, сегодня там не более десяти
населенных пунктов. Хадыженский, Апшеронский районы Краснодарского края
перенаселенными тоже не назовешь... Как видите, места много,
безболезненно можно вернуться, никого не потеснив. Единственная
проблема - обустройство, своими силами, без России, ее, конечно, не
решить. Мы готовы работать по схеме, выгодной для России, и не
требуем сиюминутных результатов. Но процесс нужно запустить.
Яков Гордин: Хотел бы увидеть ваш
проект в систематизированном виде. Надо проработать все
конструктивные идеи. Нужно их пропагандировать, обсуждать. Я могу в
этом помочь...
Вячеслав Шверикас: Может, власть отпугивает сама постановка вопроса? Геноцид..
Мурат Берзегов: В девяносто пятом
Россия признала геноцид армян. Сама участвовала в разработке закона о
геноциде, ратифицировала все связанные с этим вопросом
международные акты.
Мы собрали достаточный архив документов. Менее восьми
процентов коренного населения осталось на исторической родине,
остальные либо уничтожены, либо выселены. Подскажите, каким другим
термином можно назвать то, что произошло с черкесами?
Яков Гордин: Судьба адыгов
действительно глубоко трагична и существенно отличается от судьбы
других народов Кавказа. Обезлюдел ведь именно Западный Кавказ. Меня
давно интересует этот аспект: война шла на всем Кавказе, а больше
всех пострадали именно черкесы.
Как мне кажется, к признанию данной трагедии нужно идти
постепенно, нужна серия аналитических публикаций. На эфиры
центрального телевидения рассчитывать не приходится. Журнал «Звезда»
хоть и малотиражный, но идет во все крупные библиотеки мира. Я готов
с вашей помощью поднять этот вопрос. Но это должен быть постепенный
процесс...
Мурат Берзегов: В мире нет ни
одного народа с судьбой, похожей на судьбу черкесов. Если мы не
будем говорить, этот вопрос поднимет диаспора, что не совсем выгодно
для России.
Яков Гордин: Черкесам тоже выгоднее
решить этот вопрос в России... Не пойму, ну хорошо, признали
геноцид. Как сегодняшняя Россия от этого страдает? Никто ж не винит в
этом Путина.
Мурат Берзегов: Процесс надо
запустить. За один-два года мы этот вопрос не решим. Пока мы
выжидали, за последние семь лет на побережье Черного моря поселились
около двух миллионов неграждан России, у которых есть свои
национальные образования или государства. Бывшие граждане СССР сразу
получают гражданство. А черкесы приезжают как иностранцы и пять лет
ждут гражданства. Эти противоречия обостряются с каждым днем. У
всех народов есть права, и только черкесы на протяжении всей истории
- вне правового поля. Ни при царе, ни в СССР, ни в Российской
Федерации никто не хочет заниматься решением черкесского вопроса.
Репрессированные в советское время народы восстановлены в своих правах -
чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы и другие народы благодаря
государственной программе субсидирования смогли вернуться на свою
историческую территорию и существуют сегодня как единые этносы.
Яков Гордин: Думаю, что
возвращенные черкесы будут благодарны России за вновь обретенную
историческую родину. Этот шаг со стороны России станет примером для
всего мира, но решение о признании геноцида должно быть
подготовлено, информация должна внедряться в общественное сознание
постепенно. Российское общество плохо себе представляет, что
произошло с адыгами. Кавказская война как была, так и остается
«неизвестной». В конце девятнадцатого века на лекциях в
Петербургском университете просвещенная публика с удивлением узнала, что
каких-то тридцать лет назад на Кавказе полыхало пламя. В самой
первой книге о Кавказской войне генерал Фадеев писал, что «наше
общество не представляет себе, ради чего приносились такие жертвы».
Я считаю, что просто обращение к власти с тяжелым,
невыгодным для нее проектом - тактически не совсем верное решение. Это
очень хлопотное и затратное дело. Чтобы преодолеть такое отношение,
необходимо в обществе создать соответствующую информационную
атмосферу.
Мурат Берзегов: Проблема эта
существует уже больше ста сорока лет, идет активная ассимиляция
черкесов в странах их проживания, и чрезмерно затягивать решение
черкесского вопроса нецелесообразно.
Мы торопимся еще и потому, что политическая ситуация на
Кавказе накаляется. Если мы не найдем понимания в России и мире,
появятся силы, которые воспользуются национальной идеей черкесов.
Когда я предупреждаю о таком возможном развитии ситуации, меня обвиняют в
экстремизме. Но какой смысл закрывать глаза на очевидное? Я за
полгода до трагических событий в Нальчике прогнозировал такое
развитие ситуации, но меня никто не слушал. Семьсот тысяч черкесов
живут в России, около четырех миллионов - за рубежом. Весь этот
потенциал Россия может привлечь на свою сторону.
--------------------------------------------------------------------------------
Добиться признания геноцида и, соответственно, как
считают активисты «Черкесского конгресса», дать возможность если не
миллионам, то сотням тысяч адыгов вернуться на родину - не политическая
задача, но жизненный императив для людей, с которыми я разговаривал.
Какова же была историческая реальность и сопутствующая ей мифология, на которую опираются мои собеседники?
«Кавказская Атлантида» - предложенный мной термин
пришелся по вкусу моим собеседникам. Думаю, что в этом словосочетании
есть смысл. Помимо всего прочего, от него тянутся нити к античному
миру, в мифологии которого Кавказ, как известно, играл немалую роль:
тут и «греко-кавказский миф», по выражению А. Веселовского, о
Прометее, который был прикован именно к Кавказским горам, и Колхида,
кавказское побережье Черного моря, - это уже рядом с нашей
«Атлантидой», - и, соответственно, миф об аргонавтах.
Алексей Николаевич Веселовский, известный историк литературы,
в исследовании «Прометей в кавказских легендах и мировой поэзии»,
опубликованном в 1902 году в «Кавказском вестнике», писал: «С тех
пор, как легенда о Прометее подверглась впервые литературной
обработке Гезиода, прошло двадцать шесть веков, но она все еще
могущественно действует на человечество. Прометей - один из немногих
его избранников, сочувствие к которым сопутствует мировой истории, -
и, благодаря тому, что еще в отдаленной древности греческий миф о
нем слился с преданиями народностей Кавказа о скованных
титанах-страдальцах, во множестве вариаций повторялась повсюду, как
нечто неизбежное, завещанное веками, именно кавказская обстановка
мучений титана. На почве локализации предания сближаются такие крайности
человеческого творчества, как кабардинские, осетинские или иные
поверья... и просветленные гуманною мыслью и идеализмом
художественные произведения Эсхила или Байрона».
В том, что именно Кавказ был выбран греческими гениями
местом страданий Прометея, есть свой глубинный смысл, который не
исчерпывается наличием схожих легенд у кавказских народов - у черкесов, в
частности. Этот древний сюжет, реализовавшийся именно в той части
Кавказа, обращенной к Черному морю, которая впоследствии была
населена адыгами-черкесами и абхазами и была прочно связана с
греческим миром, бросает мрачный отсвет на последующую судьбу этих
народов. Тем более что кавказские варианты мифа принципиально
пессимистичнее греческих - страдания титана бесконечны и у него нет
надежды на вмешательство героя-освободителя.
А. Веселовский формулирует важную для нас мысль:
«Поразительная особенность Кавказа, которую можно было бы назвать
бессмертием народной памяти или поэтическим консерватизмом, - умение в
течение тысячелетий сберегать то, что некогда поразило народный ум
или воображение, и, точно сохранив его в глубине своих ущелий, за
твердыней гор, неприкосновенно передавать позднейшему потомству,
ставит теперь лицом к лицу в мировой литературе обе эти
противоположности...»
Это «бессмертие народной памяти», не только поэтический,
но и - глубже - психологический консерватизм, то, что сегодня можно
назвать психологической стабильностью, цельностью и прочностью
мировосприятия, - стало одной из фундаментальных причин трагедии
Черкесии, когда, волею геополитических обстоятельств и логики
развития империи, она оказалась в неразрешимом конфликте с
могущественной Россией.
Мы не будем излагать здесь длительную и многосложную
историю взаимоотношений черкесских племен с Московским государством.
Можно только сказать, что в XVI-XVII веках, когда эти отношения
были достаточно оживленными, ничто не предвещало драмы,
разыгравшейся в XIX веке, предпосылки которой сформировались в веке
XVIII.
Мифологическая Атлантида рухнула в океанскую пучину в результате грандиозного природного катаклизма.
Историческая Черкесия исчезла в результате катастрофы военно-политической.
До начала 1860-х годов адыги-черкесы (наиболее крупные
племена: шапсуги, абадзехи, натухайцы, темиргоевцы, бжедуги, убыхи)
населяли обширное пространство от Черноморского побережья до Прикубанья.
Восточнее проживали адыги-кабардинцы. Как и об античной Атлантиде, о
«Великой Черкесии» существует много мифов, но есть и несомненная
данность - пространство обитания адыгских народов было пространством
богатой и своеобразной культуры. Это был особый мир, производивший
сильное впечатление на европейцев. Мир безжалостно и - как теперь
очевидно - неоправданно разрушенный.
Трагедия такого масштаба заслуживает изучения
внимательного и объективного, ибо уроки, которые можно извлечь из
происшедшего, более чем актуальны. Не говоря уже о таком
немаловажном понятии, как справедливость.
Что это была за культура?
В 2005 году вышло поразительное по своей смысловой и
фактологической насыщенности издание, называющееся «Старые черкесские
сады. Ландшафт и агрикультура Северо-западного Кавказа в освещении
русских источников». Создал этот двухтомник знаток истории Кавказа
вообще и Черкесии в особенности Самир Хотко. Это увлекательное и
горькое чтение, ибо речь, как правило, идет о достижениях великой
аграрной цивилизации, погибавшей на глазах русских исследователей.
Крупный ученый - ботаник, агроном, этнограф - Иван
Николаевич Клинген, в конце XIX века изучавший природу разгромленной
Черкесии, оставил убийственные свидетельства: «Весь восточный берег
Черного моря и большая часть Батумского округа представляет из себя
обширную пустыню с населением более редким, чем Сибирь. Природа
здесь роскошна, как нигде в Европе, а климат по мягкости подобен
климату Ривьеры. Растительность, сохраняя свою южнорусскую
физиономию в северо-западной части, постепенно утрачивает ее при
передвижении на юг, а за Сочи мало-помалу принимает субтропический
характер... Под нею скрывается плодородная почва, нередко тучный
чернозем, который обеспечивает урожаи самых прихотливых
сельскохозяйственных растений, а массы воды дают огромные ресурсы
для применения надпочвенного, подпочвенного и даже воздушного
орошения. Но до последнего времени население побережья не прибавлялось, а
скорее регрессировало, и колонии прозябали, а не процветали;
ничтожная производительность земли, всюду жалкая культура, уныние в
сердцах, вечные вздохи о покинутой родине, бедность, болезни,
невозможные дороги, отсутствие мостов, общий упадок и одичание - вот
что режет глаз на каждом шагу... В продолжение более чем четверти
века испытаны всевозможные меры заселения, немало денег и энергии
ушло на бесплодные попытки, а все же дело не продвинулось.
В чем же здесь тайна?».
И честный ответ: «Исчезли горцы, но вместе с ними исчезло
их знание местных условий, их опытность, та народная мудрость,
которая у беднейших народов составляет лучшее сокровище и которой не
должен брезговать даже самый культурный европеец. Горцы прекрасно
умели возделывать всякого рода орехи, хурму, яблоки, груши, винную
ягоду и, несмотря на закон, угощали европейцев прекрасным вином. На
юго-востоке занимались они хлопком, особый вид лебеды служил им для
добывания селитры, а душистый мед тысячами пудов шел за границу. Их
защитные насаждения вдоль рек, живые изгороди, лесные опушки кругом
полей, древесные группы для затенения, воздушные силосы из листьев и
ветвей - все вызывает одобрение агрономов. Веками выработанная
система гигиенического режима для предупреждения от лихорадки,
особый выбор мест для жилища, пользование водой, распределение работ
по времени дня и по времени года в зависимости от вертикального
профиля местности - все возбуждает удивление среди гигиенистов. Их
плуги и рала, их выносливые горские семена были замечательно
приспособлены к местным условиям. Скотоводство велось в огромных
размерах, и из молочных продуктов приготовлялся хороший и прочный
сыр... Они ежегодно били до 500 000 баранов и продавали до 200 000
бурок. Масса тисового, пальмового и строевого леса грузилась на
иностранные корабли. Еще в последней трети прошлого столетия (XVIII
век. - Я. Г.)... общий вывоз товаров из Черкесии простирался, по
тогдашним деньгам (считая один только таманский рынок и Каплу), до
двух миллионов рублей. Из этого количества на долю одного восточного
побережья приходилось около миллиона по нынешнему курсу».
Итоговый вывод Клинген вписал курсивом: «Удалив из страны
черкесов в силу общих государственных соображений, мы взяли на себя
тяжелый нравственный долг удовлетворить цивилизацию за утраченные силы и
за погибшую культуру, которая копилась 3000 лет, а погибла в 30 лет
под напором чудовищно-творческой силы природы, уже не сдерживаемой
опытной и сильной рукой аборигена... Бессильны здесь огонь и меч, и
не спасут никакие беспочвенные проекты, потому что погибли навсегда
старые традиции и почти без следа исчезла старая культура»3.
«Погибшая культура...». «Исчезла старая культура...».
Честный русский ученый нигде ни словом не говорит о
«дикости» аборигенов, об этом любимом аргументе новых конквистадоров. Да
и не только их. Демократ Добролюбов, сочувствуя горцам, писал, тем
не менее, о необходимости «внушить диким племенам истинные начала
образованности и гражданского быта». За несколько десятилетий до
Добролюбова железный республиканец и несгибаемый государственник Пестель
аргументировал поголовное изгнание горцев с Кавказа и заселение его
русскими крестьянами тем, что «полудикие народы» не могут
рационально распоряжаться благами природы.
Таков был уровень осведомленности и неспособность понять ценность другой культуры.
Сведения о цветущем состоянии края приходят в некоторое
противоречие со свидетельствами русских военных. Так, например,
адмирал Серебряков, игравший одну из ведущих ролей в войне на
Черноморском побережье и в прилегающих горах, назвал черкесов
«стадом нищих дикарей». (Правда, через некоторое время он изменил
свое мнение.)
Это объяснялось двумя причинами. Во-первых, особым шиком
среди горских удальцов, в том числе и имевших высокий социальный
статус, было ношение драных черкесок при дорогом оружии. На русских
офицеров, недостаточно знакомых с горским бытом и психологией, это
производило странное впечатление. Во-вторых, и это главное, черкесы
действительно постепенно нищали в результате карательных действий войск
Кавказского корпуса. Это была сознательная стратегия, направленная
на уничтожение посевов, угон скота, разрушение аулов, что приводило к
массовому голоду и хозяйственному разорению
Генерал Алексей Александрович Вельяминов, сподвижник
Ермолова и одна из ключевых фигур Кавказской войны, писал гвардии
полковнику Хан-Гирею, выходцу из адыгского племени бжегудов,
направленному Николаем I уговорить черкесов подчиниться требованиям
Петербурга: «Натухайцы, шапсуги и абадзехи до сих пор упорствуют в
непокорности. Самая большая половина натухайцев и значительная часть
шапсугов потерпели большие разорения в последние три года. Многие
остались на прежних местах жительства, и как дома их сожжены, то
живут в скудных шалашах. Другие переселились к абадзехам, к
шапсугам, обитающим между Абином и Афипсом, и к народам живущим
вдоль берега Черного моря между Геленджиком и Гагрою. Натухайцы,
потерпев в прошедшую осень большую потерю в сене, как оттого, что
сами зажгли его (чтобы не досталось русским. - Я. Г.), и оттого, что
весьма много взято нашими войсками, продавали в течение зимы
рогатый скот и баранов за бесценок»4.
Разумеется, цивилизация «Кавказской Атлантиды» не
исчерпывалась процветанием сельского хозяйства во всех его видах,
включая коневодство - черкесские кони чрезвычайно ценились, в
частности, русскими офицерами.
В Черкесии были развиты изощренные ремесла - главным
образом изготовление оружия высочайшего качества. Недаром Ермолов
начал перевооружение войск Кавказского корпуса, заменяя традиционные
сабли на горские шашки. В Черкесии до середины XIX века
производились металлические доспехи для конных воинов, высоко
ценимые далеко за пределами Кавказа.
Надо помнить о «военном отходничестве» черкесов. Военная
культура Черкесии находилась на весьма высоком уровне, и
наемники-черкесы играли значительную роль как в войнах между
государствами Востока, так и во внутренних междоусобицах. Но военная
и политическая история черкесов за пределами Черкесии - особый
обширный сюжет, разворачивать который в данном сочинении нет
возможности. Он подробно рассмотрен в фундаментальной «Истории
Черкесии в Средние века и новое время», написанной уже названным
Самиром Хотко и выпущенной издательством Санкт-Петербургского
университета в 2001 году
Надо помнить и о горском фольклоре, и о своеобразной религиозной жизни
Для того чтобы понимать судьбу Черкесии, надо, помимо
всего прочего, представлять себе - как воспринимали горцев русские
военные.
Генерал Григорий Иванович Филипсон, который впоследствии,
как мы увидим, пытался предотвратить гибель «Кавказской Атлантиды»,
прослуживший на Кавказе много лет и хорошо его знавший, писал в
своих мемуарах: «Воровство и разбой, как в древней Спарте, были у
черкесов в чести; позорно было только быть пойманным в воровстве»6.
Под воровством здесь, естественно, подразумеваются не кражи в аулах,
а набеги в поисках добычи. Сопоставление со Спартой придает этой
характеристике особый оттенок. Филипсон понимает особость
мировидения другого народа, другой цивилизации, других нравственных
мотивов.
Мотив «хищничества» проходит через все воспоминания
старых кавказцев. Один из таких кавказских ветеранов, прослуживший
на Кавказе четверть века и специально изучавший происхождение, быт и
нравы горцев, Генерал Милентий Яковлевич Ольшевский, писал, в
частности: «Чтобы оградить наши южные пределы, а в частности, Новороссию
от хищнических набегов черкес, переводится на Кубань в 1792 году
принесшее покорность Запорожское казачье войско... Цель наших
действий со стороны Кубани заключалась сколько в охранении наших
пределов от хищнических вторжений закубанцев, столько и в наказании
их за такие хищничества»7
Нравится нам это или не нравится - «набеговая система»
была реальностью. Корни ее уходили глубоко в традиционный быт и
психологию горского воина. Набег был важным элементом той картины мира,
которая представлялась горцу справедливой и органичной. Целью набега
была отнюдь не только добыча - это был способ самореализации,
испытание мужских качеств - храбрости, ловкости, хитрости. Известно,
что юноша, не проявивший себя в набеге, отнюдь не был желанным
женихом.
У меня в столе лежат несколько сотен рапортов офицеров
Кавказской линии начала XIX века о горских набегах. Это было еще до
того, как началось интенсивное завоевание.
Разумеется, взаимоотношения с разными черкесскими
племенами определялись конкретными обстоятельствами. Ольшевский писал:
«По Куржупсу и Пшехе, притокам Белой, Пшишу и Псекупсу, впадающим в
Кубань, находились многочисленные и богатые поселения абадзехов -
народа, с которым мы начали вступать в более частые столкновения
только с пятидесятых годов. До того же времени, если и известны были
нам, то только окраины абадзехской земли, изредка посещаемые нашими
войсками. Сами же абадзехи не боялись нас, потому что, кроме
труднодоступной местности, были защищены со стороны Лабинской линии
храбрыми бесленеями, махошами, темиргоями и егерукаями, а со стороны
Черномории бжедухами и гатюгаями или черченеями. Притом же, живя в
довольствии, они не имели надобности заниматься хищничеством и добывать
себе существование грабежом. Когда же пришлось абадзехам защищать
собственные пределы, то они со времени заложения Майкопа и до своего
падения дрались неустрашимо, мужественно и храбро.
Иными являются сопредельные абаздехам шапсуги, жившие
между Шебшем и Абином. Они считались злейшими и опасными соседями
черноморцев, и только пластунами сдерживались в своих хищничествах и
разбоях в наших пределах. Шапсуги умели мужественно и стойко защищаться
на своей земле, что доказывалось значительными потерями во всех
случаях, когда нашим войскам приходилось с ними драться»8.
Отношение русских к горцам - причудливая смесь вражды и
восхищения. Описывая казаков-линейцев, тот же Филипсон писал: «На
конях горских пород, в красивом горском костюме, линейные казаки многое
заняли от горцев: джигитовку, удальство и блестящую храбрость с
театральным оттенком»9. То есть «удальство и блестящая храбрость»
признается органичными качествами горцев.
Необычайно выразительное описание черкеса-воина оставил
великолепно знавший Западный Кавказ Федор Федорович Торнау: «Одежда
черкеса, начиная от мохнатой бараньей шапки до ноговиц, равно как и
вооружение, приспособлены как нельзя лучше к конной драке. Седло легко,
покойно и имеет важное достоинство не портить лошади, хотя б оно по
целым неделям оставалось на ее спине. Винтовку черкес возит за
спиной в бурочном чехле, из которого он ее выхватывает в одно
мгновение. Ремень у винтовки пригнан так умело, что легко зарядить
ее на всем скаку, выстрелить и потом перекинуть через левое плечо,
чтоб обнажить шашку. Это последнее, любимое и самое страшное
черкесское оружие состоит из сабельной полосы, в деревянных,
сафьяном обтянутых ножнах, с рукояткой без защиты для руки. Оно
называется «сажеишхуа», большой нож, из чего мы сделали название
шашки. Шашка черкеса остра как бритва и употребляется им только для
удара, а не для защиты; удары шашки большею частью бывают
смертельны. Кроме того, черкес вооружен одним или двумя пистолетами
за поясом и широким кинжалом, его неразлучным спутником. Ружейные
патроны помещаются в деревянных гильзах, заткнутых на груди в
кожаные гнезда; на поясе висят: жирница, отвертка и небольшая
сафьяновая сумка со снадобьем, позволяющим, не слезая с лошади,
вычистить и привести в порядок ружье и пистолеты... Свою лошадь он
бережет пуще глаза... В деле черкес наскакивает на своего противника
с плетью в руке; шагах в двадцати выхватывает из чехла ружье,
делает выстрел, перекидывает ружье через плечо, обнажает шашку и
рубит; или, быстро поворотив лошадь, уходит назад и на скаку
заряжает ружье для вторичного выстрела. Движения его в этом случае
быстры и вместе с тем плавны»10.
В ходу у русских кавказцев была устойчивая формула «горское рыцарство».
Сам факт пристрастия к черкесской одежде не только
казаков, в некотором роде коренных жителей Предкавказья, но и офицеров,
которые славились своей жестокостью по отношению к горцам, как,
например, генерал Засс (о котором речь шла выше) и его окружение,
говорит о многом. Дело, конечно, не только в функциональности
черкесского костюма. Психологическая подоплека этого явления гораздо
серьезнее (см.: Я. Гордин. «Русский человек и Кавказ» // Культура и
общество. Вып. 2-3. 2006).
Парадоксальность отношения русских офицеров к горцам и
самому процессу завоевания - его смыслу и нравственному аспекту -
можно продемонстрировать на примере воспоминаний Михаила Ивановича
Венюкова, в начале 1860-х годов, в период сокрушения Черкесии,
командовавшего батальоном Севастопольского пехотного полка. Венюков
впоследствии стал известным этнографом, писателем, сотрудничал в
герценовском «Колоколе», эмигрировал и писал свои воспоминания в
Швейцарии, то есть не будучи стесненным никакой цензурой.
Взгляд этого образованного человека с широким кругозором,
не солдафона и охранителя, на интересующую нас проблему очень
показателен.
Вот как он описывает операцию по изгнанию горцев из
родных мест: «Март месяц (1862 года. - Я. Г.) был роковым для абадзехов
правого берега р.Белой, т. е. тех самых друзей, у которых мы в январе и
феврале покупали сено и кур. Отряд двинулся в горы по едва
проложенным лесным тропинкам, чтобы жечь аулы. Это была самая
видная, самая «поэтическая» часть Кавказской войны. Мы старались
подойти к аулу по возможности внезапно и тотчас зажечь его. Жителям
представлялось спасаться как они знали. Если они открывали стрельбу,
мы отвечали тем же, и как наша цивилизация, т. е. огнестрельное
оружие, было лучше и наши бойцы многочисленнее, то победа не
заставляла себя долго ждать. По обыкновению, черкесы не
сопротивлялись, а, заслышав пронзительные крики своих сторожевых,
быстро уходили в лесные трущобы. Сколько раз, входя в какую-нибудь
только что оставленную саклю, видел я горячее еще кушанье на столе
недоеденным, женскую работу с
|
| Вход на сайт |
|
 |
| Поиск |
|
|
| Календарь |
| « Май 2024 » | | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс | | | | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
|
|
| Друзья сайта |
|
|
|
